ЗАКЛЮЧЕНИЕ —

Градостроительство и архитектура XXI века

Совершенно очевидно, что в первой четверти XXI века человек будет жить в окружении архитектуры предшествующего, т. е. нашего, XX века. Иначе говоря, мы оставим в наследство потомкам современные архитектурные сооружения. Признаться, незавидное наследство, но нам пока еще не ясно, каким образом города III тысячелетия смогут стать совершенно новыми, полностью переосмысленными и приспособленными к потребностям последующих поколений. Недостатки современного градостроительства настолько велики, а их последствия столь трудно устранимы, что невозможно себе представить, как через каких-то 40 лет люди создадут градостроительство и архитектуру, отвечающие их потребностям! Большинство проектов, о которых мы говорили и которые вполне отвечают образу жизни человека середины XX века, будут, по всей видимости, осуществлены с 30-, 40-, а быть может, и с 50-летним опозданием. Со временем эти передовые идеи окажутся ретроспективными. Подлинное обновление архитектуры может произойти лишь в том случае, если ее будут рассматривать не как роскошь, а как необходимость, если она начнет бурно развиваться, подобно тому как в наши дни развивается автомобилестроение. Только при этих условиях в мире будет создано немало подлинно новых городов и, пожалуй, не меньше городов устареет и прекратит свое существование.

Отмирающие города будут препятствовать прогрессу

Известно немало примеров отмирающих городов. Кто знает, быть может, XX век окажется веком постепенного отмирания, а не эпохой великих новостроек. На наш взгляд, это объясняется тем, что то, что сегодня принято называть новыми городами, проектируется исключительно исходя из наших понятий о старых, отживающих городах.

Когда люди решатся наконец переосмыслить все градостроительство в соответствии с новыми средствами транспорта, требованиями климатизации 1 и мобильности, отживающие города очень быстро перейдут в категорию мертвых. Эти мертвые города станут тяжелым наследием для людей III тысячелетия. Правда, их можно использовать для изучения прошлого и при этом условии сохранить как туристические центры. Но трудно себе представить, чтобы люди XXI века удовлетворились городами XIX века, ибо последние уже сегодня не устраивают людей XX века.

Административные учреждения в городах — мозговых центрах

Один из основных упреков в адрес Фридмана, Мэймона и других авторов пространственных городов заключается в том, что они ставят под сомнение преимущества гигантских агломераций и скопления больших масс людей и проповедуют рассредоточение населения и идею индивидуальйого жилища для каждой семьи.

Это проблема надуманная. Как нам кажется, в будущем права гражданства получат и гигантские скопления жителей и рассредоточенные жилища. Города — мозговые центры и автономный индивидуальный дом — вот два возможных решения, которые не только не исключают, но взаимно дополняют друг друга.

Города, предназначенные для управления и для административной деятельности, т. е. города, которые будут служить как бы мозговыми центрами областей или государств, несомненно, получат свое развитие в будущем. Этим скоплениям учреждений нет смысла простираться по горизонтали, напротив, их целесообразно объединить в компактные массивы с вертикальным и горизонтальным транспортом, сокращающим время передвижения. По проектам Мэймона и Шёффера могут быть созданы рациональные города — мозговые центры. И когда незадолго до смерти Франк Ллойд Райт предложил построить небоскреб высотой 1600 метров, не думал ли он о создании такого центра?

Современную архитектуру можно упрекнуть главным образом в том, что она не сумела разнообразить внешний облик завода, жилища, аэропорта или административного здания. Все запроектировано по одному и тому же образцу, все здания представляют собой коробки для размещения в них людей, документов или машин. Аэропорт в Орли или жилые дома в Сарселе, предместье Парижа, — это все те же прямоугольные параллелепипеды. Тот же упрек можно адресовать гостиницам Хилтона и современным административным зданиям. Такое убожество и отсутствие фантазии явятся лишь предметом удивления для человека III тысячелетия. Будем надеяться, что ему удастся создать дифференцированные нормы проектирования, разнообразные объемы и методы возведения сооружений, различные художественные решения зданий, отличающихся по функциональному назначению. И хотя города — мозговые центры будут нуждаться в каком-то количестве проживающих в них служащих, вряд ли они будут приспособлены для расселения постоянных жителей. Жить будут либо на лоне природы, либо в прозрачных городах.

Заветная мечта человека

Возможно, будущее и в самом деле за индивидуальными домами, отвечающими, как утверждают, присущему человеку влечению. Очень может быть, что это утверждение — непреложная истина. Но прежде чем с ней согласиться, следует выяснить, что мы подразумеваем под понятием «индивидуальный дом». Если речь идет о типичном доме, воспроизведенном в последних изданиях малого словаря «Лярусс», т. е. о доме «железнодорожного» стиля с черепичной или шиферной крышей, мансардой и люкарной, с узорчатыми переплетами и крыльцом, с балясинами, карнизом и водосточными трубами, с резными наличниками над окнами или кирпичными украшениями на фасадах, — если имеется в виду этот типичный загородный дом, то будем надеяться, что это неудобное и уродливое сооружение к XXI веку канет в Лету. Зато получит новые формы иное индивидуальное жилище, оно будет, как мы уже имели возможность убедиться, подвешено или вставлено в несущую конструкцию. Там, где имеется много места, его можно будет рассредоточить. В этом случае за уединение и тишину придется платить более длительными передвижениями, но к тому времени проезд на расстояние 1500 километров вряд ли займет более одного часа. К тому же телекоммуникации позволят избежать многочисленных переездов. Ничто не помешает руководителю предприятия оставаться в своем загородном доме, если ему будет предоставлена возможность вести переговоры с собеседниками, которых он будет видеть на экране своего телевизора, или проводить телевизионные заседания за круглым столом. Он сможет также принимать изображение цехов завода или бюро, которыми будет руководить на расстоянии.

Рассредоточению жилья и его мобильности способствует появление автономного дома, который обеспечен источниками энергии и способен уничтожать отходы. Исследования, проведенные концерном «Дженерал моторе», доказали жизненность этого предложения; такой дом будет нуждаться лишь во внешнем водоснабжении. Он не связан с инфраструктурой, поэтому его легко собрать и при желании разобрать, перевезти и вновь собрать в другом месте. Солнечные батареи, подобные установленным на искусственных спутниках, могли бы преобразовывать солнечную энергию в электрическую. В проекте автономного дома могут найти применение топливные элементы, использовавшиеся на космическом корабле «Джемини».

Серж Бромбергер пишет по поводу солнечных батарей:

«Батарея практически не изнашивается. Фотоэлементы, уложенные в виде черепицы на крыше автономного дома, будут обеспечивать непрерывную зарядку бытовых аккумуляторов.

Если фотоэлемент окажется слишком дорогостоящим или малопроизводительным, можно прибегнуть к топливной батарее. Речь идет об использовании (по принципу классических батарей) химической реакции в жидкой среде, дающей электрический ток.

Существуют также термобатареи, в которых используется обратный эффект холодильника Пельтье. Вместо того чтобы пропускать ток через стык между двумя кристаллами для получения холода, производят нагрев и получают электрический ток. Производительность в данном случае выше, чем у паровой машины. Но в этом случае для нагрева батарей дом должен снабжаться горючим, например мазутом».

Итак, используя в той или иной форме энергию, не требующую питания от электросети, автономный дом будет располагать всем электробытовым оборудованием, которое к тому времени получит широкое распространение: радиотелефоном, различными видами телевизоров — от видеофона до телевизора с экраном величиной во всю стену. Ничто не помешает, например, в экстренном случае проконсультироваться на расстоянии с врачом. В наши дни подобный способ медицинского обследования весьма затруднителен.

Деревня под городом

Было бы несправедливо лишить индивидуального дома тех, кто хочет его иметь; было бы также противоестественно рассредоточивать людей, которые предпочитают жить совместно, дабы иметь возможность пользоваться преимуществами коллектива. Для последних авторы проектов прозрачных городов смогут предложить индивидуальные ячейки в коллективных структурах. Прозрачные города? Да, ибо в отличие от нынешних городов, похожих на каменные пустыни с глухими стенами, города будущего— это пространственные структуры, на которых расположены «дома». Эти структуры будут прозрачными, полными света и воздуха.

Уже Ле Корбюзье в Жилом доме в Марселе стремился к прозрачности. Но в пространственном градостроительстве эта прозрачность станет еще более ощутимой. Мэймон, например, задумал свои пирамиды в виде корабельных мачт, в которых жилища светились бы подобно укрепленным на мачтах фонарям. Они освещались бы веществом, способным поглощать солнечный свет днем и излучать его ночью. Пространственные структуры Фридмана также были бы прозрачными благодаря многочисленным пустотам, оставленным для инсоляции земной поверхности и мобильности жилых ячеек.

Прозрачные города напоминают подвесные мосты, строительные леса и краны и тем самым существенно отличаются от структурного характера башенных объемов Нью-Йорка или Сан- Джиминиано. Под этими городами сохранится природа, причем не искусственная, именуемая ныне «зеленой зоной», но целинная или в крайнем случае занятая сельскохозяйственными культурами. Почему бы под прозрачными городами не разводить скот, не выращивать виноград, не заниматься сельским хозяйством? Тем самым понятия городского и сельского секторов оказались бы изжитыми и произошло бы полное слияние города и деревни, что отвечает насущным интересам нашего века.

О «климатизации» земного шара

Под климатизацией в наши дни имеют в виду подачу кондиционированного воздуха в помещения. Подобный метод климатизации людям III тысячелетия покажется таким же анахронизмом, каким свеча кажется людям XX века, привыкшим к электричеству. Архитектор Фрей Отто уже отмечал, каким образом можно климатизировать целые районы с помощью висячих сеток из тросов. Бакминстер Фуллер, в свое время предложивший покрыть центральную часть острова Манхэттен куполом диаметром 3,5 километра, намеревался также создать сферическую конструкцию вокруг всего земного шара.

Если идею климатизации земного шара пока можно отнести к области утопии, то все же будущие поколения вряд ли допустят, чтобы 15% суши занимали необитаемые пустыни, а свыше 16 миллионов квадратных километров — ледники. Они, безусловно, осуществят более рациональное перераспределение теплового баланса на поверхности Земли.

Уже сейчас существуют весьма конкретные проекты такого перераспределения: проект плотины в Беринговом проливе, предназначенной для того, чтобы преградить доступ в Тихий океан холодного течения, идущего из Северного Ледовитого океана; проект плотины между материком и Новой Землей, чтобы отвести в сторону холодное течение Лабрадор; проект плотины у Гибралтара, которая должна обеспечить обводнение засушливой части Средиземноморского побережья; проект создания пресных морей в Сахаре; проекты по изменению течения сибирских рек к югу, с тем чтобы оросить пустыни Средней Азии.

К этим географическим преобразованиям следует добавить такие научные предложения, как проходка скважин до раскаленного ядра Земли, с тем чтобы использовать его тепло, или же создание искусственных солнц.

Единственное средство преодолеть нехватку жилищ!

Архитектурные сооружения, до настоящего времени в основном предназначенные для защиты от непогоды и воров, могли бы стать совершенно иными, если бы отпала необходимость в создании водонепроницаемых покрытий. Фридман, например, усматривает в климатизации земного шара единственное верное средство преодолеть нехватку современных жилищ, которая будет неимоверно возрастать, как только народы слаборазвитых стран потребуют сносных условий жизни. Никакие методы индустриализации строительства по быстроте и эффективности не могут сравниться с созданием искусственного климата на поверхности земного шара, что соответствует проценту ныне заселенных земель. По мнению Фридмана, его можно было бы осуществить с помощью атомной и солнечной энергии, а также за счет регулирующих батарей, установленных через каждые 100 километров; они призваны следить за колебаниями давления и позволят избежать нежелательных атмосферных явлений.

После того как населенные территории будут климатизированы, жилище должно стать всего лишь оболочкой обеспечивающей необходимый уют и уединение. Тогда можно будет подумать и о создании в некотором роде «нематериальной» архитектуры.

Хотелось бы подчеркнуть, что речь идет не о научной фантастике, но о предложениях таких ученых и специалистов, как Конрад Ваксман (профессор университета в Калифорнии), Вернер Рунау (известный архитектор, автор проекта Гельзенкирхенского театра в Руре), Фрей Отто (архитектор, работающий в Берлине и являющийся специалистом по вантовым и преднапряженным конструкциям), американский архитектор Пауль Нельсон и др.

Последний пишет о своем проекте театра: «Форма его может и не быть архитектурной в классическом смысле слова; это скорее пространство, небольшой мирок, в котором можно будет регулировать климат, освещение и т. д. Как мне кажется, важнейшая тенденция будущего, а архитектуры в особенности,— стремление к созданию обширных пространств, внутри которых полностью регулировался бы климат».

А вот что говорил Конрад Ваксман еще в 1957 году:

«Опоры почти полностью исчезнут, а если и останутся, то будут незаметными. Стены, окна и двери также претерпят глубокие изменения. По моим представлениям, в будущем ничего не останется, кроме прозрачных, глухих или подвижных поверхностей».

«Нематериальная» архитектура

Вернер Рунау совместно с художником Ивом Клейном производил опыты по созданию так называемой «нематериальной» архитектуры используя «воздушные покрытия», позволяющие изолировать пространство от дождя, холода и ветра. Николай Шёффер также представил в 1956 году проект дома с невидимыми, но ощущаемыми перегородками, которые образуются за счет контраста цвета и температур.

Именно подобные опыты имел в виду Фрей Отто, когда писал:

«Появятся дома, четыре стены которых будут представлять собой тонкие, прозрачные и натянутые мембраны, поддерживаемые давлением воздуха… В ячейках, предназначенных для сна, климат будет умеренным, внутри окружающей их оболочки воздух может быть свежее. В хорошую погоду стены и крыша раскрываются, и тогда все жилище превращается во внешнее пространство».

Все это возвращает нас в золотой век, вернее, подводит к нему — ведь еще не доказано, что рай утерян, скорее всего он просто не найден! Поэтому мечту о прежнем бытии следует воспринимать, пожалуй, как стремление к будущему, а не как воспоминание о далеком прошлом.

«Отныне, зная физические и химические свойства воздуха, мы можем представить себе условия, позволяющие создавать объемы без применения каких-либо материалов. Правда, стоимость необходимой для этого энергии пока еще чрезмерно высока. Но придет день, когда мы научимся обходиться без строительных материалов».

Термин «нематериальный», разумеется, следует понимать условно, ибо «воздушные покрытия» и другие подобные ограждения также материальны.

Если это так, то, видимо, на этом наша миссия закончится, ибо с исчезновением архитектуры отпадет надобность в архитекторах, а следовательно, в архитектурных критиках. Однако это не так. Жан Балладюр, рассмотрев «землю обетованную», освобожденную от влияния климатических условий и непогоды, писал:

«Если представить себе, что нет больше ни воров, ни чувства стыда, ни жары, ни непогоды, нет автомобилей, то резонно задать вопрос: нужно ли нам еще массовое жилищное строительство? Нужна ли еще архитектура в этом вновь нами изобретенном саду Эдема?

По-видимому, все-таки нужна.

Ведь в конечном итоге архитектура тяготеет к искусству… Возможно, отпадет надобность в окнах, крыше, навесных стенах, центральном отоплении, в тепло- или звукоизоляции. Но у человека сохранится потребность украшать свое окружение и получать от этого чисто эстетическое удовольствие, подобно тому как ему сегодня нравится музицировать или наслаждаться живописью».

И на пределе архитектурных исканий, точнее за пределами архитектурного творчества в том виде, в каком мы его понимаем сегодня, можно вообразить новое искусство организации пространства, искусство, которое сочетает в себе скульптуру, живопись и архитектуру, но которое в отличие от живописи и скульптуры XX века не будет функционально зависимым, а явится игрой абстракции, декором, зрелищем.

Архитектура завоевывает подводный мир

Существует область, еще не использованная архитектором в своих целях: подводный мир. Бесспорно, кинофильм «Мир без солнца», заснятый Жак-Ивом Кусто, в котором мы увидели жизнь людей на дне моря, ознаменовал собой важную веху в истории человечества, сравнимую с полетом первого аэроплана или запуском первого спутника. Человек начал штурм необузданной стихии — мирового океана, покрывающего, как известно, 3/s земного шара.

В сентябре 1962 года Кусто впервые погрузил на морское дно близ Марселя на 10-метровую глубину свой подводный дом. А уже в августе 1965 года он установил на 110-метровой глубине сферическое сооружение диаметром 6 метров и весом 60 тонн, в котором 6 человек прожили 30 дней. Это было началом освоения акватории, по площади равной территории Азии и получившей у океанографов название «материкового шельфа». Уже известно, что на этой неизведанной территории, глубоко скрытой под водой, можно пробивать штольни, добывать нефть ’, марганец и фосфор, культивировать растения и рационально выращивать «стада» рыб. Поэтому для «работников моря» необходимы дома — подводные станции, позволяющие пловцам отдыхать, вести наблюдения, восстанавливать силы, складировать кислородные баллоны и оборудование. В Миннесотском университете (США), например, намереваются создать подводную школу для подготовки океанографов. Кроме того, специалисты собираются приступить к производству оборудования для подводной навигации. Уже известно изумительное «ныряющее блюдце», сконструированное Кусто. За последние годы были запроектированы макеты «грузовиков для подводных работ» и подводных «тягачей». И подобно тому как Эдуару Утуджяну пришлось разработать методику ведения подземных работ в связи с многочисленными проблемами, выдвинутыми подземным градостроительством, придет время, когда развитие подводной архитектуры, транспорта и других подводных работ потребует создания методологии подводного градостроительства. Тогда море будут эксплуатировать рационально. Заметим, что 1 гектар морского дна, покрытый водорослями, может производить в 20 раз больше питательных продуктов, чем 1 гектар обрабатываемой земли на суше. В морях произрастают миллиарды тонн неиспользуемых водорослей, и это в то время, когда большая часть человечества голодает!

С другой стороны, морская фауна, которая сейчас эксплуатируется лишь символически — мы имеем в виду рыбную ловлю, — будет использоваться рационально, и тогда мы сможем пользоваться неограниченными рыбными запасами ’.

В сущности, следовало бы говорить о подводном градостроительстве в самом широком смысле, ибо что нам мешает использовать глубину некоторых рек или изменять их течение? Вода, которую мы сейчас потребляем для ирригации, — лишь незначительная часть водной массы, поступающей в моря. Весьма вероятно, что к началу III тысячелетия удастся укротить крупнейшие реки — Нил, Тигр, Инд и Евфрат — и тем самым способствовать процветанию стран, по которым они протекают, а не их опустошению периодическими наводнениями. В Сибири также, по-видимому, будут созданы внутренние моря за счет перекрытия Оби и Енисея, двух великих сибирских рек, воды которых сейчас бесполезно теряются в глубинах Северного Ледовитого океана. Это позволит освоить 25 миллионов гектаров казахстанских и туркменских степей.

Пешеход вновь становится властелином

Наши потомки, вероятно, воспользуются идеей подводного градостроительства.

В 1963 году Поль Мэймон опубликовал проект развития Парижа под Сеной. Имея в виду, что прямой проезд с востока на запад и обратно — одно из самых узких мест парижского транспорта и что эту задачу весьма трудно разрешить на поверхности земли из-за исторического центра города, где запрещен снос ценных строений, архитектор предложил построить под Сеной идеальную 12-километровую магистраль от моста Насьональ до бывшего путепровода Отей.

Другие градостроители также думали об использовании русла Сены в качестве идеального транспортного диаметра; некоторые даже предлагали перекрыть реку бетонной плитой. Парижский муниципалитет принял далеко не лучшее решение, превратив набережные Сены в автомагистрали и навсегда отняв их у любителей прогулок и влюбленных. Но кто в наше время заботится о пешеходах? Для городских властей пешеход представляет собой некое абстрактное существо в стадии исчезновения. И лишь современные зодчие и градостроители думают о безопасности пешехода и стремятся создать для него «резервные территории» (зеленые зоны, искусственные «островки» безопасности, пешеходные дорожки и т. д.). Надеемся, что в будущем к пешеходу отнесутся как к полноправному гражданину, что тогда сумеют избежать «пешеходной сегрегации» и пешеход не будет загнан в «резервации». Город будущего должен с одинаковым успехом удовлетворять требованиям пешехода и кентавра — «человекомашины», который ныне доминирует над человеком.

Развивая идею подводной автомагистрали, Поль Мэймон пришел к идее подземного градостроительства. Он предложил соорудить под 3-метровой толщей воды, оставленной для прохода барж, 12 подземных уровней, из которых 7 предназначались под стоянки автомашин, а остальные — под иные подземные сооружения: складские помещения, резервуары питьевой воды и горючего и др. Мэймон предлагал даже соорудить под руслом Сены плавательные бассейны, кинотеатры, театры, выставочные галереи, почтовые отделения, центральную биржу, районные рынки и т. д.

С целью облегчения строительства выемку земли в русле Сены можно было бы осуществить открытым способом, временно оставив половину русла реки для прохождения речного транспорта. Организация работ мыслилась следующим образом: водный поток можно оградить с помощью соединенных между собой внахлестку металлических шпунтов или же бетонных стенок, состоящих из забитых впритык свай. В качестве фундаментов под расположенные вверху сооружения использовались бы огромные трубы диаметром 8 метров. В них собирались бы паводковые воды, которые через подземный канал отводились бы в долину Монтессон. В этой местности Мэймон также задумал осуществить ряд подводных сооружений. Обеспечив регулирование уровня воды, трубы исключили бы опасность наводнений и позволили бы благоустроить берега Сены, которые превратились бы уже не в автомагистрали, а в места для прогулок с магазинами и расположенными на террасах кафе, т. е. в подлинную зону отдыха в самом сердце столицы.

Прогулки по набережной стали бы тем более приятными, что канализационные стоки, отведенные под дно реки, сделали бы воды Сены абсолютно чистыми на всем ее протяжении.

Совсем (или почти совсем) неосвоенная архитекторами область: недра земли. Поль Мэймон предложил соорудить автомагистраль со стоянками для автомобилей и складскими помещениями под Сеной. Набережные реки предоставлены в полное распоряжение пешеходов.

Упомянутые работы, безусловно, чрезвычайно трудоемки, поэтому автор проекта предложил осуществить их в три этапа.

Первый этап предусматривает реконструкцию рукава Сены протяженностью 800 метров между островом Лебедей и Домом радио. Эту относительно легко благоустраиваемую часть русла реки можно использовать под стоянку 30 ООО автомашин, которая обеспечила бы нужды Дома радио и расположенного по соседству Министерства строительства. К тому же оба эти учреждения получили бы возможность расширить помещения, частично разместив их под землей (точнее, под Сеной).

Второй этап предполагает благоустройство Сены в той ее части, которая прилегает к площади Согласия. Гараж, размещенный под рекой, позволил бы разуплотнить площадь и обслужить Большой дворец, а также здания Национального собрания и Министерства иностранных дел.

И наконец, на третьем этапе осваивается несудоходный рукав Сены у Собора Парижской Богоматери. Здесь можно было бы проложить подземную автомагистраль протяженностью 1200 метров, соединив набережную Лувра с набережной Генриха IV. Дополнительная стоянка для автомобилей в этом месте обслуживала бы Дворец Правосудия, префектуру полиции и квартал № 3, который по проекту реконструкции должен превратиться в один из центральных жилых районов города.

Утопия? Но проект реконструкции Парижа, выполненный Ле Корбюзье в 1925 году, казался его современникам еще более утопичным. Сегодня же, в свете новых задач он кажется робким.

Космическая архитектура

Человек беспредельного творческого воображения, Поль Мэймон после предложений по пространственному и подводному градостроительству занялся разработкой проблем космической архитектуры.

В 111 тысячелетии Луна уже будет освоена человеком. По мнению Артура Кларка, освоение планет должно произойти примерно в 2000 году, а первый контакт с внеземными цивилизациями—где-то годах в 2030—2100. Первые покорители планет в 111 тысячелетии вряд ли встретятся с живыми существами, значит, не найдут и архитектуры. Для их пребывания на других планетах следует предусмотреть убежища. Так как атмосфера этих планет скорее всего будет непригодной для жизни человека, убежища должны быть климатизированы. И наконец, есть все основания полагать, что условия работы в непривычной атмосфере будут исключительно тяжелыми, поэтому космонавтам придется захватить с собой дома, изготовленные на Земле.

Первые работы в этом направлении уже ведутся. Мне довелось встречаться в Нью-Йорке со скульптором-архитектором Кеннетом Снельсрном и познакомиться с его работой над гигантской конструкцией, заполнявшей всю комнату. По словам Снельсона, эта конструкция представляет собой архитектурный «остов», сконструированный из труб и нитей таким образом, что силы колебания, давления и натяжения взаимно уравновешиваются и придают конструкции максимальную жесткость и упругость. Архитектор, ученик и последователь Бакминстера Фуллера, назвал свою структуру «Металлик беллунз» («Металлические шары»), Его конструкция,~которая «может разрастаться до бесконечности за счет повторения исходного элемента, удивительно напоминает структуру атома. В сложенном виде ее можно отправить в космос в форме небольшого пакета. Кто знает, быть может, «Металлические шары» Кеннета Снельсона, способные переносить вибрацию и удары, выстоять перед самым сильным ураганом и принимать различные формы, явятся «первым камнем» (какой анахронизм!) космической архитектуры.

Все тот же Поль Мэймон опубликовал проект, который можно было бы назвать проектом лунного города. Со стороны он похож на раскрытый веер. Его каркас состоит из трубчатых мачт и предварительно напряженных тросов. Покрытие предусматривается из стальной или пластмассовой ткани. Что касается конусных фундаментов из стальной ткани, то их достаточно заполнить лунными породами. Внутренний объем с искусственным климатом позволил бы создать нечто вроде оазиса (как для полярного города).

Проекты для Луны

После американского и французского проектов рассмотрим русские предложения. Для советских ученых лунные цирки и кратеры имеют то бесспорное преимущество, что их можно перекрыть колпаками с искусственным климатом и таким образом создать своеобразные подземные города, защищенные от метеоритов. Осуществление такого жилого центра на Луне — задача, которая, по мнению советских ученых, должна быть решена к началу III тысячелетия, с тем чтобы подобный центр служил про межуточной станцией для космических кораблей, отправляющихся к более далеким планетам.

Два скульптора, Секель и Кошице, также работают над созданием проектов городов, которые однажды станут поистине космическими, т. е. оторвутся от земного притяжения. «Воздушный город» Пьера Секеля должен вращаться в толще земной атмосферы и, по мысли автора, служить местом пребывания всемирного управления. Следуя за Солнцем, город должен облетать Землю в течение суток, при этом он имеет возможность изменять курс или делать остановки. «Взвешенные города» Кошице представляют собой часть его исследований в области гидравлической скульптуры и архитектуры. Не собирается ли автор поддерживать свои города-спутники во взвешенном состоянии, применяя в качестве источника энергии воду? Учитывая, что энергия, выделяющаяся при кристаллизации водяных паров, уже использовалась в космическом полете Гленна, Кошице предполагает построить города, поддерживаемые водяным паром.

Жак Полиери собирается даже использовать новейшие приемы театральных постановок, т. е. телеуправляемый и движущийся прожектор — оптический мазер, для передачи на стереоскопическом экране-гиганте «действий-спектаклей», предназначенных для планет и их спутников. Таким образом, театр будущего превратится в театр Вселенной в прямом смысле этого слова.

Но не затрагиваем ли мы этими проектами грани IV тысячелетия? Если мы поддадимся очарованию научной фантастики, то рискуем заставить читателя забыть о том, что, за исключением нескольких гипотез, не поддающихся практической проверке, все проекты, о которых рассказано в этой книге, вполне осуществимы в самом ближайшем будущем. И если мы их условно датировали III тысячелетием, то лишь потому, что, когда речь идет об архитектуре и градостроительстве, наши современники проявляют поразительную робость.