Структурные элементы селитебной территории —
Кроме таких обширных городских ареалов, как центр города, периферия и срединная зона, существуют другие социально-пространственные элементы — кварталы, микрорайоны и жилые районы, образующие в целом селитебную территорию города.
Исторически сложившиеся кварталы города — это участки, застроенные жилищем, окруженные проезжими улицами и практически не «обремененные» никакими иными функциями, кроме жилищных.
В России впервые в городской квартал были введены учреждения общественного обслуживания в 1920-х годах. В эти годы происходит активный поиск новых архитектурных форм и приемов социально-функциональной организации городской среды. Позднее этот период получил наименование — советский авангард. Пример застройки такого рода — жилой квартал для Симоновской слободы в Москве (архит. Л. Веснин), в котором помимо корпуса общежития и жилых домов с посемейным заселением были включены клуб-столовая, ясли, детский сад, баня, прачечная, ремонтная мастерская и площадки для детских игр. Одновременно архитекторами С. Чернышевым и Н. Колли для другого района Москвы был разработан проект квартала со столь же широкой сетью коммунального обслуживания. Заполнение квартала общественными зданиями повлекло за собой увеличение размеров квартала (у Л. Веснина до 2,5 га, у С. Чернышева и Н. Колли до 8 га). Это превосходило обычные размеры старых московских и западноевропейских кварталов по меньшей мере в 3—4 раза.
Увеличение размеров кварталов привело естественным образом к значительно более крупной микрорайонной структуре города.
Появляется множество различных по направлению идей о структурной организации селитебной части города. Среди них были и проектные предложения, предусматривающие универсальные группы как единицы жилой застройки. В проекте города-коммуны Автостроя (авторы Г. Крутиков, В. Лавров, В. Попов) планировочная структура селитебной территории формируется из универсальных жилых комплексов, называемых «жилыми комбинатами». Планировалось создать 16 жилкомбинатов, отделенных друг от друга зелеными полосами, по 2,6 тысяч жителей каждый, с детским садом, столовой и клубом.
К наиболее красивым планировочным решениям тех лет относится проект социалистического расселения Магнитогорска архитектора И. Леонидова. Проект отвергал улицы-коридоры, периметральную застройку, замкнутые кварталы и внутренние дворы. План состоял из унифицированных по размерам квадратных участков, каждый из которых предназначался для отдельной социальной функции: жилища, спортивных сооружений, детских учреждений, учреждений обслуживания и т.п. или просто для открытого благоустроенного пространства. Из нескольких типов таких функционально-пространственных комплексов формировалась жилая зона города.
Проектируя новые города и рабочие поселки, советские архитекторы стремились к созданию такой социально-пространственной среды, которая через обобществление быта и отдыха людей обеспечивала бы локализацию общественной жизни коммуны.
В это же время на Западе основатели микрорайона К. Перри и Т. Адамс исходили из того, что одной из ключевых проблем планировки крупного города является правильная организация жизни и быта населения, проживающего внутри территорий, ограниченных городскими магистралями. Они разработали теорию жилого микрорайона применительно к условиям Нью-Йорка и его окрестностей, никак не обременяя ее лишней социальной нагрузкой.
Идеи микрорайонирования застройки новых районов крупных городов, а также молодых городов-спутников широко распространились во всем мире после придания им «официального» статуса на международном конгрессе архитекторов СИАМ (1933). С этой идеей перекликалась другая идея: разуплотнение центров городов.
После второй мировой войны архитекторы, воодушевленные открывшимися перед ними возможностями, связанными с послевоенным восстановительным строительством, сочли своевременным апробировать эти теоретические концепции. Так возник эскизный проект Большого Лондона (1944), составленный Патриком Аберкромби при участии Форшоу. В восточном районе Лондона — Ист-Энде, наиболее пострадавшем во время налетов немецкой авиации, предполагалось создать тринадцать микрорайонов. В каждом микрорайоне должны были строиться церковь, школы и магазины. Здесь как бы создавалась социальная общность людей, объединенных церковью и школьными заведениями. Люди должны были жить по принципу «соседства». Аберкромби считал, что «соседство» является «молекулой» желаемого градостроительного порядка.
В отечественном послевоенном градостроительстве также считалось, что микрорайон станет основной средой общения соседей, чему должны были способствовать небольшие общественные центры-клубы. Но идея эта не выдержала столкновения с жизнью: сам факт соседства еще не является поводом для сближения людей.
Нельзя не заметить, что идея социальной интерпретации микрорайона вышла из учения Э. Говарда о децентрализации населения больших городов. А принцип «соседских отношений» перенесен в микрорайоны из деревенского образа жизни. Опыт нашего столетия воочию показал, что в «борьбе» между деревней и большим городом «побеждал» последний, какие бы гуманные идеи ни выдвигались сторонниками деревни.
Положительный эффект микрорайонов, в основном, состоял из архитектурно-планировочных и экологических приобретений; что же касается социальных надежд, возлагаемых на микрорайонную структуру, то они оказались утопическими.
Такими же нереалистическими с точки зрения создания социальной общности были дома-коммуны 1920-х и «дома нового быта» 1960-х годов в СССР. Эти жилые комплексы, обладая развитой системой обслуживания, были спроектированы и даже построены (в Москве, Ленинграде) с целью объединения людей в единый социальный организм (коммуну). Но искусственно объединить разных людей с множеством разных интересов только тем, что они проживают рядом, никому не удавалось. Идея разваливалась прежде, чем такие дома заселялись жильцами.
Та же судьба постигла аналогичные поиски западных архитекторов: так, торгово-общественная «улица» на одном из этажей жилого дома, построенного в Марселе по проекту Ле Корбюзье, была в конце концов закрыта, так как арендаторы ее магазинов и учреждений обслуживания терпели убытки.
Но, несмотря на это, микрорайоны все-таки были островками городского пространства, в рамках которого дети и старики пользовались неограниченной свободой передвижения, находясь в полной безопасности (сквозное движение скоростного транспорта здесь было запрещено). При этом строго ограничивался путь, который должны были проходить родители, отводящие детей в детский сад (радиус пешеходной доступности 200—400 м), в школу (400—500 м), а также лимитировалось расстояние для посетителей магазина (500 м). Спустя годы магазин превращался в торгово-общественный центр микрорайона, в котором помимо торгового зала размещались и учреждения бытового обслуживания.
Несколько микрорайонов могли сформировать жилой район, в котором состав обслуживающих учреждений значительно расширен (поликлиники, больницы, кинотеатры, универмаги, средние учебные заведения, спортивные сооружения и т.д.). Формирование жилых районов зависит от величины города и планировочной структуры его селитебной территории, ее конфигурации и расчлененности. В небольших городах селитебная территория фактически равна жилому району.
Стремление в микрорайоне (или жилом районе) создать благоприятные условия для физиологических и психологических потребностей человека вовсе не означает удовлетворение его социальных функций, связанных с деятельностью общества.