Городская среда — система взаимосвязанных открытых пространств —
Пространство городской среды должно быть организовано таким образом, чтобы удовлетворить фундаментальным потребностям человека в ориентации и разнообразии. Для выполнения таких функций каждое конкретное пространство несет определенную смысловую нагрузку. В зависимости от характера смысловой нагрузки городские пространства делятся на ориентирующие, поведенческие, промежуточные и предваряющие.
Ориентирующие пространства — это пространства улиц, площадей, набережных и т.п., обладающие видовым разнообразием и направленной динамикой. Ориентирующее свойство состоит в постоянном восприятии и ощущении человеком знакомого пространства улиц, осознании своего нахождения не в анонимном районе, а в зоне определенного узнаваемого «места» в городе.
При перемещении по городу и изменении визуальных точек зрения у человека остается ощущение узнавания окружающего пространства. Лучшими по ориентирующему качеству можно считать не прямые улицы, а кривые, а еще лучше ориентироваться в кольцевой или «веретенообразной» сети лучевых улиц. При этом наиболее впечатляющим фактором ориентации является изгиб пространства кривой улицы, обещающей за поворотом новый вид, новые знакомые впечатления. Высотные доминанты, появляющиеся в перспективах улиц, служат дальними ориентирами.
В современном крупном городе чувство полной потери ориентации, пожалуй, редкость. Человека поддерживает присутствие других людей, для отыскания дороги ему помогают специальные устройства: схемы, названия улиц, дорожные знаки, надписи автобусных маршрутов. Но стоит хоть раз потерять ориентацию, и ощущение беспокойства и страха немедленно показывает, как тесно связано это чувство с чувством душевного равновесия и благополучия. В противовес беспокойству, вызываемому потерей ориентации, добротный образ знакомого окружения дает важное чувство эмоционального комфорта и помогает установить гармоничные отношения между личностью и внешним миром.
В общей системе ориентации человека в городе активно «работают» три группы пространств: видовые точки, панорама района и закрепленные в памяти маршруты.
Видовые точки, иначе называемые фиксированными точками зрения, представляют собой наиболее благоприятную зону восприятия архитектурной среды. Разумеется, невозможно при проектировании архитектурной среды учесть все возможные фиксированные точки зрения с тем, чтобы сделать каждый видовой кадр композиционно полноценным. Однако необходимо организовать видовые кадры по основным направлениям трасс движения, а также видовые кадры с основных фиксированных точек зрения. Такими фиксированными точками являются точки перехода из одной пространственной среды в Другую (из внутреннего интерьера во внешнее пространство, из пространства замкнутого двора на трассу пешеходного или транспортного движения и т.д.). В наше время распространенными фиксированными точками зрения стали выходы из подземных переходов, вестибюлей метро. При этом особенно важна узнаваемость картины, возникающей перед человеком после специфического пространства подземной архитектурной среды.
Ориентация в городе через видовые точки в конечном итоге создает в памяти человека целый калейдоскоп видовых кадров, включающих отдельные архитектурные объекты: разрозненные исторические и ландшафтные уголки и даже вторичные градостроительные формы — оборудование, рекламу и т.д. Возникает устойчивый образ этих уголков города, своего рода эталон законченности облика городской среды. Такой привычный архитектурный образ сопутствует обычно стабильным интерьерам в городе.
Панорама районов города, как ориентирующее пространство, вызывает более общее эмоциональное воздействие. Визуальный образ района содержит в себе обобщенное, цельное представление о совокупности элементов, формирующих панораму именно этого района.
Принимая во внимание оптические возможности человеческого глаза, можно условно представить панораму города в виде нескольких визуальных планов или пространственных зон различной удаленности от наблюдателя, характеризуемых различной интенсивностью цвета, градациями светотени, ясностью очертаний зданий, сооружений и их деталей. Как показали исследования ЦНИИП градостроительства, можно выделить четыре такие точки:
1) в пределах 300—300 м. На этом расстоянии четко воспринимаются детали, размеры, насыщенность цвета, перспективное сокращение объекта;
2) в пределах от 300—500 до 1500— 2000 м. Объект воспринимается как часть общего пейзажа. Ведущую роль в плане играют не детали, а игра архитектурных масс. Цвета начинают сливаться. Смягчены переходы от света к тени;
3) в пределах от 1500—2000 до 3000— 4000 м. Воспринимается только силуэт объекта, ослабевает сила цвета, полностью исчезают градации светотени. Общая картина плана характеризуется четко «читаемым» силуэтом застройки, воздушностью и цветом неба;
4) за пределами 3000—4000 м. Объект воспринимается без архитектурной и тональной точности. Все цвета покрываются дымкой. Силуэты застройки скорее чувствуются, чем «читаются».
Три первых визуальных плана составляют активную часть панорамы, обзор и выразительность которой зависят от прозрачности и освещенности воздушной среды. Взаимосвязи света, тени, полутени, рефлекса и цвета создают тональные отношения между визуальными планами панорамы, благодаря которым она становится красочной.
Поскольку панорамы в большинстве случаев воспринимаются как чередующиеся низко развернутые горизонтальные формы визуальных планов, их вертикальные элементы приобретают особый смысл. Высотные доминанты направляют внимание наблюдателя на главный структурный элемент города, иллюзорно увеличивают или уменьшают глубинность городского пространства, а также служат зрительными ориентирами. Поэтому каждый высотный акцент в панораме должен быть индивидуален и вызывать ассоциацию с определенным местом в плане города. Высотный объект должен господствовать над общим горизонтальным фоном; наиболее четко он вырисовывается на фоне неба. Именно на этом фоне очень трудно оценить его подлинные размеры, так как он всегда кажется больше.
Картины восприятия панорамы города в зависимости от удаленности наблюдателя
В некоторых случаях роль высотных доминант могут играть высокие деревья (кипарисы, сосны и т.п.), резко контрастирующие с горизонтальной застройкой и формой, и цветом. Наиболее эффективны количественный контраст (большого и малого) и контраст по характеру (простого и сложного) [41].
Кроме того, нельзя забывать, что раскрытие панорамы на природный пейзаж внутри самого города или за его границами повышает ее художественный эффект; теплые тона цвета зрительно приближают, а холодные, наоборот, удаляют предметы в пространстве; светлая окраска создает впечатление большего простора.
Люди, пользующиеся панорамой района в качестве ориентирующего пространства, явно предпочитают опираться на систему ориентиров, т.е. воспринимать скорее уникальное и специфическое, чем протяженное и обобщенное. Ориентиры легче опознаются, быстрее осознаются как значимые, если у них ясная форма, если они остро контрастны фону и если пространственная локализация чем-то выделяет их положение. Такое выдающееся положение объекта в пространстве панорамы может быть только в двух случаях: 1) объект виден с множества направлений; 2) объект резко контрастирует с соседствующими объектами за счет размещения или высоты.
И, наконец, учитывая мобильность человека в городской среде, можно утверждать, что наиболее важную роль в системе ориентации играет образ города в связи с привычными маршрутами движения. Гакие маршруты всегда носят индивидуальный характер, поэтому способы ориентировки в среде имеют личностный момент. Различные наблюдатели найдут в городе достаточно материала, чтобы упорядочить его сообразно своему собственному мировосприятию: один опознает улицу по типу мощения, другой запомнит ее широкую дугу, третий выстроит основные ориентиры по ее длине. В любом случае воспринимаемое окружение должно непременно обладать известной пластичностью.
Если к цели ведет только один путь, если город имеет только несколько фокусирующих внимание объектов или он образован сверх- четкой однообразной системой дорог, то практически невозможно вообразить себе его иначе как однотемным.
На пути следования человека должны возникать многочисленные ключевые ориентиры. Они группируются, как бы образуя узорчатый рисунок, делающий маршрут удобно опознаваемым благодаря знакомой последовательности деталей. Пластическое разнообразие архитектурной среды позволяет каждому человеку конструировать свой собственный образ: понятный, удобный и, главное, без особого труда ориентирующий его в пространстве города.
Поведенческие пространства вырабатывают социально-психологическую установку человека в городской среде. Эти пространства являются своего рода накопителями общегородских функций — культурных, управленческих, торговых и т.д. Они являются носителями местной (городской ) и общей (региональной) информации, а также выразителями архитектурно-художественных символов и идеалов времени — и все это кроме своих прямых функций (театральная или привокзальная площадь, магистральная или жилая улица и т.п.).
Поведенческие пространства можно сгруппировать в две совокупности: первая вызывает у человека эмоциальное поведение, адекватное социально-эстетическому содержанию пространства; вторая воздействует на форму поведения человека при помощи физических параметров и форм, а также пространственных знаков.
Первую совокупность можно разбить на три разновидности (по В. Шимко):
тождественные, парадные пространства, рассчитанные на впечатление величия, гордости, мощи, на коллективные массовые общественные действия;
интимные, уютные пространства, символизирующие защищенность, индивидуальность интересов, удобства, спокойное и доброжелательное общение или личное уединение;
деловые, целеустремленные «рабочие» пространства, обеспечивающие максимальную скорость, эффективность, четкость протекающих здесь процессов.
Примерами парадных пространств являются главные площади городского центра, мемориальные комплексы; интимными уголками являются дворы, парки, пешеходные улицы; целеустремленными пространствами можно считать торговые и деловые улицы, вокзальные, торговые и транспортные площади.
Каждое из этих пространств участвует в развитии адекватного чувства пространства у горожанина, что служит основой его поведения в сложной городской иерархии пространств: начиная с центра личной жизни (квартира) и кончая крупными центрами общественной жизни.
Все эти типы пространств активно проявляются также в становлении городского сознания у человека, т.е. в усвоении личностью того, что ее деятельность невозможна без отношений с другими людьми, составляющими городское общество. Таким образом, поведение человека формируется одновременно под действием двух сил: социальной установки и эмоционально-функционального характера пространства.
Вторую совокупность поведенческих пространств составляют физическая структура пространства и пространственные знаки, которые разрабатываются с целью предопределения всей широты поведенческих ситуаций. Так, разнообразием градостроительных решений архитекторы создавали пространства негласных «команд» для поведения горожан [7].
Хотя поведение в городской среде многовариантно и переменчиво, общие действия человека в стандартных ситуациях (подъем по лестнице, проход в дверь, пересечение улицы, приобретение покупки и т.п.) можно легко определить. Еще издревле были отработаны приемы пространственного построения, соответствующие предпочитаемым стереотипам поведения человека.
Кроме того, существует масса вторичных форм, делающих пространство благоустроенным и ухоженным, благодаря чему создается комфорт для пребывания человека в городской среде. К ним относятся скамейки для отдыха, навесы, перголы, создающие тень от солнца и защиту от дождя и ветра, допустимая яркость и подвижность изображений на рекламных щитах, замощение поверхности земли, отвод дождевой воды, ровность и чистота тротуаров, доступность объектов питьевой воды и питания, наличие общественных туалетов и многое другое, что, безусловно, повышает стандарт городской среды.
Таким образом, поведенческие пространства несут как бы двойную смысловую нагрузку: обеспечение комфортной среды обитания для человека и создание соответствующего месту эмоционального настроя.
В пространственном опыте человека помимо ориентирующих и поведенческих пространств существуют также промежуточные и предваряющие пространства, располагающиеся между пройденным и предстоящим. Они вызывают у человека чувство подготовленности, установку к восприятию предстоящего пространства: не только визуальным впечатлением, которое иногда исключается, но и всем комплексом ощущений.
Промежуточные пространства расположены на стыке внешних и внутренних городских пространств. К ним относятся внутренние пространства жилой группы, дворы квартальной застройки, предзаводские площади, площадки перед административными и торговыми зданиями и вообще любое небольшое пространство для отдыха, вкрапленное в ориентирующее или поведенческое пространство.
Излом улицы, зигзагообразные фасады зданий на ней, башня-ориентир и сужение улицы, двухпролетная арка над ней, наконец, площадь с церковью — рядом с этими архитектурными акцентами, как правило, и располагаются промежуточные пространства — места отдыха и развлечений. Воспринимая по ходу движения архитектурный акцент, человек подходит к зоне, где его внимание переключается на пространство отдыха, любое другое место времяпрепровождения, которое как бы прерывает и в то же время поддерживает установку человека на восприятие следующего видимого отсюда акцента.
В последние годы в современных загазованных, запыленных и шумных городах стали возникать новые типы промежуточных пространств: «оазисы», «камины», маленькие площадки с фонтанами, с предметами прикладного искусства, а иногда и с цветовыми и акустическими эффектами, которые приятно смягчают раздражающий шум внешнего мира. Человек расслабляется, отдыхает в этом типичном городском интерьере и в то же время четко воспринимает островной характер этого комфорта среди большого шумного города: вот почему промежуточные пространства названы пространствами установки.
Такими же являются и предваряющие пространства. Они создаются для усиления эффекта восприятия главных городских площадей, крупных архитектурных объектов, для их пространственно-временного акцентирования. Их можно называть аван-площадями.
Классическими примерами предваряющего пространства можно назвать привокзальные, предрыночные площади, площади перед театрами и другими крупными общественными зданиями. Движение по таким площадям подчеркивается кинестезическим ощущением (пандус, лестница и т.п.), слуховым и тактильным ощущениями (цветы, фонтан и т.п.).
Использование предваряющих пространств с целью увеличения эффекта от восприятия главного архитектурного акцента имеет многовековую традицию.
Лабиринты узких кривых улочек средневековых городов Европы, паутина затененных улочек городов Ближнего и Среднего Востока заканчивались вдруг раскрывающимся пространством площади с главным зданием церкви, ратуши, мечети и т.п. Лабиринт улиц как пространство активизации у человека установки к восприятию главного объекта был распространен также в Японии. Здесь многие храмы как бы «обернуты» в лабиринто-образную сеть подходящих улиц для защиты, а также для ощущения величия пространства самого храма.
Ощущения от воздействия предваряющих пространств сохраняются некоторое время после перехода в главное пространство, обостряя восприятие. Такой эффект воздействия пространства психологи называют «следом раздражения, последовательным образом». Пространственные средства создания последовательного образа — наиболее сильные для формирования установки человека к восприятию пространства. Особенно впечатляют затененные предваряющие пространства, активно используемые в южных городах и рассчитанные на эффект чередования света и тени.
Городские интерьеры, перемежаясь друг с другом, образуют единую систему взаимосвязанных пространств. Выходя из дома, человек попадает в мозаично организованную территорию города, где чередование этих пространств происходит неназойливо, естественным путем. Именно такой ритм пространственного восприятия вызывает у человека устойчивый образ города как некоего сложного и многообразного, но цельного организма. Практически, это — жизненное пространство человека, специально для него структурированное и варьируемое от «пузырька персонального пространства» (по К. Аинчу) до пространственной сферы крупных социальных групп.